Alexander Dugin: Trying hard to take the Russian Soul Over the Rainbow into Heidegger's World

AlexanderDugin's take on human nature helps unveil what Dugin means by his Heideggerian Dasein (Man), Man’s “Ground,” which is the “Un-Ground” or just a sheer abyss or Hell, as he argued elsewhere (“Ad-eto gde my”: “Hell is where[ever] we are):” For Dugin, there is no human nature. All that is is socially determined, he argues, and is anti-natural: 

"Because there is nothing natural in man. Man is a completely conditioned creature ... In any case, there is nothing in man that is natural. Everything in him is made. Man makes himself, society makes man."

Thus, for Dugin, man's nature stands for nothing. One of the many problems with this is that denying man's nature (that there is something rather than nothing or something made out of nothing) would not only leave us with a notion that nothing is then true or that the truth is nothing, but it would also nihilate some of the key sources of our dignity and self-respect unless one would be willing to be left with a version of American self-respect that teaches that one is supposedly what one makes oneself to be and that "one can be anything one wants to be"--with the "noble lie" of the American way of life. Whether then one would hold this self-making mainly as ego-centered or society-driven would be then a matter of which form of blindness or abstraction (or lie) one would prefer.

Logically, this position should then make Dugin also reject not only the idea of truth (and pravda or istina, two words for truth in Russian--are for Russians as important as "liberty" is for Americans), but also the soul, unless he would reframe it and redefine it away as nothing but a construct. But if , he would then also need to get away with the idea of the Russian soul--unless again he would take it to be a construct, which, as a construct, would not be ontologically different from other constructs such as a story, a myth, an opinion.

In this light, Dugin's philosophy and his "fourth way" then starts to look more like Heidegger with some constructivism and postmodern epistemology and fashion added to it. And constructivism (everything is just a construct and there is no other truth but what we make it to be) is American ideology par excellence--one that took over pragmatism.

The "overcoming" and "subjugation" of nature, i.e., human nature, simply by denying it or making it to be "nothing" is merely the latest fashion in the long Western tradition in the effort to complete this original religious program from Genesis 1. When one knows little or nothing of the soul, then this prejudice appears as the final perfect solution. Why could not we have thought it before? First nature is posited as the enemy or as the other, then once the enemy is declared to be nothing at all, we have won and reached the acme of "wisdom."

But he also says: "Russia's enemy is our insufficient love." ... And to love weakly means that we don't know ourselves well enough either, that we are not attentive enough to Russia ..."

Врагом России, мне кажется, является слабость нашей любви к нашей культуре. ... недостаточно себя понимаем, недостаточно к своей Родине внимательно относимся, недостаточно русскую традицию знаем, почитаем русское предание и ей следуем.

"А.Д.: Во-первых, естественное стремление человека к комфорту, оно не естественно, а противоестественно, социально предустановленно, потому что у человека нет вообще ничего естественного. Человек это полностью предопределяемое, для христиан духовностью, существо - душой, а для социологов - обществом. В любом случае, в человеке вообще нет ничего естественного. Все в нем создается. Человек сам себя создает, общество создает человека. Это происходит через язык, через воспитание, через культуру."

Paradoxically (?), this Dugin's position is compatible with constructivism, the same liberalism, even with Marxism (on this point), materialism, and also with nihilism. What separates Dugin from these other –isms is his iron-clad attachment to Heidegger (and Carl Schmitt), his geopolitics and his Heideggerian take on Orthodox Christianity. If one had to ask what Heidegger’s existentialism in the interests of the Third Reich might have demanded from the Russians back then or now, one might get the answer from Dugin and his idea of what Russian, Orhotodox Christianity is supposed to mean for such a Heideggerian as Dugin:

"[In the New Testament] St. Paul says: "'Slave, you must serve your master.' That's unjust. But he says that to serve a bad master is still better than serving a good master. ... To love someone who is good is egoism. And Christianity hates such egoism and does not tolerate it in any form whatsoever. ... Such egoism [to love the good] is a sign of our tragic imperfection and, in the end, it is a seal from the devil. And this is the very basis of world liberalism. And that's why [this love of the good] is the most terrible sin in Christiniaty--it is the sin of pride. Thus it is OK to serve a good master, but this is what anyone can do. But to love those who hate you ... this is purely Christian ethics. ... And I deeply believe that Novorossiya [will] stand up against liberalism ..." 

Should not, guided by this teaching, then Dugin try to serve the worst master--the liberals in Moscow or the Nazis in Kiev? For to serve a good cause would then appear to be "sinful," "egoistical" and "Satanic"?

"Апостола Павла, да. Говорится: «раб, служи своему хозяину. Лучше служи плохому хозяину». Вот, это несправедливо. Плохому хозяину, как он предлагает, служить еще лучше, чем хорошему. А апостол Павел говорит: «Даже животные любят своих детей» Тот, кто делает кому-то добро, того и любят. Но это эгоизм. Это эгоизм. А христианство совершенно не терпит эгоизма, ни в какой сфере вообще. Оно ненавидит эгоизм. Оно сожалеет даже, поскольку христианство ничего не ненавидит, оно сожалеет об эгоизме. Оно рассматривает эгоизм как печать, печального несовершенства и, в конце концов, дьявола. Потому что самый страшный грех, это даже не прелюбодеяние, не кража, не убийство, самый главный грех в христианстве – это гордыня. То есть как раз та самая основа, либеральное мировоззрение, гордыня. И поэтому святой, который не совершает никаких грехов, если он возгордиться, он может погубить свою святость. В этом отношении, здесь очень тонкий момент. Христианство – это этика блага, это этика дара безвозмездного. Потому что служить хорошо хорошему хозяину - это любой служит, потому что хозяин поддержит, ты ему служишь. А вот хорошо служить плохому хозяину, любить того, кто тебя ненавидит, молиться за врагов своих, это чисто христианская этика. И я думаю, что наше общество в большей степени холистское – раз, и христианское – два. Оно в корнях своих все равно, православное, христианское, как бы его не пытались превратить в общество антихристианское, то есть, либеральное. И это для меня вопрос веры. Я глубоко верю в свой народ, и тот факт, что Новороссия стоит против либерализма, «либерального быдла». Русские, идут в Новороссию. Отдают жизнь свою «за друге своя». Это признак здоровья, внутренней цельности, мощи нашего народа, и всей нашей большой России.”

Furthermore,  as Dugin explains, he moved from summing up the philosophical and ideological options of humanity from a trinity (liberalism,  communism, and Nazism/nationalism) to a four—the new fourth being his own position informed by Heidegger, which he is, however, presenting as the essence of Russia’s Logos. In order to count till three or now to four, he wrongly counts Nazism and nationalism as part of the same “way.” And, as he explains, in the nineties, he tried to forge a potion-synthesis of “nationalism” (read fascism) and “Bolshevism” under the name of “National Bolshevism,” and this was being introduced by an avowed anti-communist"! whom Dugin always was and still is. So when one is offered a "synthesis" of Nazism and communism from a Heideggerian anti-communist, one should not need to need much IQ to see what is actually going on.

Dugin's new “fourth” is now based on “existential nationalism” (a Heidegger in the place where the Russian soul and spirit ought to be) so that Dugin’s new fourth looks to me much like his previous fourth—just renumbered and rebranded.

"Теперь третья политическая теория, которую можно назвать национализм и крайняя форма фашизма, крайние правые и так далее. Здесь в нашей полиэтнической структуре, в нашей открытой модели русского мира, любое представление о национализме, о необходимости эксклюзии, или утверждении не расового этнического неравенства некто другим, оно просто полностью противоречит русскому духу. То есть принять национализм мы не можем, потому что это идет против нашей собственной, национальной традиции.С.Ш.: - Русский большой народ.
А.Д.: - Русские – большой народ. И мы всегда включали в себя, не исключали никого, включали всех, кто разделял наши установки, наши исторические модели. И в этом отношении, национализм, как третья политическая классическая теория, современности, подходящая для Запада и доминирующая на западе несколько столетий, она просто для нас тоже не подходит. И вот, оказывается, что еще была версия в 90-е, сочетать левых и правых, создать национал-большевистский синтез, это, кстати, на мой взгляд, была продуктивная вещь. И кое что в Новороссии сейчас именно от национал-большевизма и задействуется. Но, если внимательнее посмотреть, то простое механическое сочетание коммунизма и национализма, у которого, есть положительные и отрицательные стороны, все равно не даст нам искомого результата, все равно, это обращение к западному опыту. И тогда возникла идея построить четвертую политическую теорию за пределом всех трех. Ну, и поиск начался с того, что, является субъектом этой четвертой политической теории. Дальше возникла идея, экзистирующего народа, то есть народа, как экзистенциальное понятие. Народа не как совокупность людей, как население, а именно как…"
Читайте далее: http://svpressa.ru/online/article/91585/

When a philosopher is failing to be consistent, his inconsistency raises several possibilities: either he does not exactly know what he is saying (there is an error and contradiction in what he says) or he is lying.

In Dugin’s case—man of “the rainbow,” the one who is to take us over beyond the rainbow (yes, I am trying to make a reference to Eyes Wide Shut and mind-control trance-formation technologies)—we stumble, for example, over this: “A Russian ideology is an ideology that is not coming from the West, but one which is flowing naturally from our live, from our values. And as much as they [we] fight for such values, such as the Russian language, Russian history, Orthodox Christianity, then these values are coming on top.  … These [values] then become principles.”

First, suddenly, Dugin appeals to nature or to what is supposed to be “the natural way of [Russian] ethos [or life]" ("вытекает естественным образом из нашей жизни"). Yet, the same Dugin also told us to discard the idea of nature in this regard for he claims there is none. All is made. So there ought to be no “natural way”—had Dugin chosen to be consistent with himself. 

Second, ideology is a product of the same modernity, which Dugin is so much against. Ideological thinking is a peculiar form of thinking—one, which, as its definition foes, “masks and conceals its own contradictions.” Ideological thinking is, by definition, a product of mass society, it is mass thinking—thinking in terms of readymade ideas and clichés. Dugin then, moreover, lies when he argues that this “Russian ideology” by which he means his ideology “is not coming from the West.” It is coming for most part from Heidegger and Carl Schmitt, the two most essential thinkers of Nazi Germany, whose teaching Dugin is trying so hard to graft unto Russia so that Heidegger’s and Schmitt’s ideas bring Russia closer to the “apocalypse.” 

Third one cannot be a friend of Orthodox Christianity and Heidegger at the same time, as one cannot be a Bolshevik and a Nazi at the same time. Moreover, Dugin himself never tried to hide his anti-communism.

"А русская идеология, это идеология, которая берется не с Запада, а которая вытекает естественным образом из нашей жизни, из наших ценностей. И поскольку они бьются за такие ценности, как русский язык, русская история, православие, то эти ценности и становятся во главе угла. Они их защищают и для них они имеют значение. По-настоящему они становятся принципами." Читайте далее: http://svpressa.ru/online/article/91585/

In his Heideggerian spirit, Alexander Dugin then also tries to redefine Russia and the Russian nation as a whole along Heidegger's lines. He is using Tzvetaeva as his foil, and, as such, he then proceeds to make the following categorical statements: "Russia is death, and since such death in Gnosticism is the beginning of a real life, with the physical bodily existence being a sojourn in a grave, the the country on that other side of life is a country of rebirth and genuine being, a land of Saint Sophia. ... the country of death understands all the languages and thus also the language of the dead."

"Россия и есть смерть, а так как смерть в гностицизме есть начало истинной жизни, а физическое телесное бытие – пребывание в могиле, то страна того света есть страна Воскресения и истинного бытия, страна Святой Софии. ... страна смерти понимает все языки, и русский язык как язык этой страны Смерти есть все-язык, а значит, язык мертвых."

Orthodox Christianity is not Gnosticism. And what Dugin says here is Heidegger ... Dugin just replaced Germany with Russia, and Heidegger is not an Orthodox Christian. Leaving that aside, I don't think that one can really pretend with a serious face that either Heidegger or Gnosticism is "Russian logos" or the "Russian soul" or that the idea presented above can or should really be the philosophical program--a "philosophy" of death--to motivate and inspire Novorossiya's soldiers.